John Farson

“Ye speak as though the Good Man were a real threat. He’s just a bandit, surely, frosting his thefts and murders with talk of ‘democracy’ and ‘equality’?” / Dearborn shrugged, and she thought for a moment that would be his only comment on the matter, but then he said, reluctantly: “ ‘Twas once so, perhaps. Times have changed. At some point the bandit became a general, and now the general would become a ruler in the name of the people.” He paused, then added gravely, “The Northern and West’rd Baronies are in flames, lady.” — Вы так говорите, словно Благодетель – реальная угроза. Разве он не обычный бандит, прикрывающий убийства и грабежи разглагольствованиями о “демократии” и “равенстве”? / Диаборн пожал плечами, и Сюзан уже подумала, что других комментариев не последует, но юноша, пусть и с неохотой, заговорил: – Когда-то, возможно, так и было. Но времена изменились. В какой-то момент этот бандит стал генералом, а теперь генерал превращается в правителя, который выступает от лица людей. – Он помолчал, потом с грустью добавил: – Северные и западные феоды в огне, леди. (ТБ 4)

Some years later, Susan would tell him the story of Oedipus, and he would absorb it in quiet thoughtfulness, thinking of the odd and bloody triangle formed by his father, his mother, and by Marten—known in some quarters as the good man. — Несколько лет спустя Сюзан рассказала ему легенду об Эдипе, и он слушал её в глубокой задумчивости, размышляя о чудовищном и кровавом треугольнике, образованным его отцом, его матерью и Мартеном – известном в некоторых кругах как нужный человек. (ТБ 1)

“… the good man,” the Guard was saying. / “In Farson?” / “In two weeks,” the Guard replied. “Maybe three. — …добрый человек, – говорил Страж. / – В Фарсоне? / – За две недели, – отозвался Страж. – Может быть, за три. (ТБ 1)

“… the good man,” the Guard was saying. / “Farson?” / “In two weeks,” the Guard replied. “Maybe three. — …добрый друг, – закончил свою фразу стражник. / – Фарсон? / – Через две недели, – ответил стражник. – Может быть, через три. (ТБ 1, r.)

She didn’t think it was Depape, or the one named Reynolds, either. The only thing she could tell about the fellow for sure was that he wore a flat-brimmed hat, the sort she associated with men of the Inner Baronies, back when travel between east and west had been more common than it was now. Back before John Farson came—the Good Man—and the bloodletting began. — Девушка уже понимала, что перед ней не Дипейп, не Рейнолдс, но пока различала только шляпу с широкими полями, какие ассоциировались у нее с людьми, приезжавшими из Внутренних феодов в те дни, когда поездки с востока на запад и наоборот были обычным делом. До нынешних лихих времен, до того, как появился Джон Фарсон, Благодетель, и началась резня. (ТБ 4)

Jonas had never spoken to the Good Man himself (and never wanted to; Farson was reputed to be whimsically, dangerously insane), but he had had dealings with George Latigo, who would probably be leading the troop of Farson’s men that would arrive any day now. It was Latigo who had hired the Big Coffin Hunters in the first place, paying a huge cash advance (which Jonas hadn’t yet shared with Reynolds and Depape) and promising an even larger piece of war-spoil if the Affiliation’s major forces were wiped out in or around the Shavéd Mountains. — Джонас никогда не разговаривал с Благодетелем (да и не очень-то хотел, поговаривали, что Фарсон – безумец, способный отчудить все, что угодно), но не раз имел дело с Джорджем Латиго, который скорее всего и будет возглавлять отряд, ожидаемый со дня на день. Именно Латиго нанял Больших охотников за гробами, заплатив огромный задаток (которым Джонас еще не поделился с Рейнолдсом и Дипейпом), и пообещал куда большее вознаграждение, если основные силы Альянса будут уничтожены в окрестностях Лысых гор. (ТБ 4)

“Aye. Which Barony is yer home, might I ask?” / “New Canaan.” / She felt a flash of real excitement at that. New Canaan! Center of the Affiliation! That did not mean all it once had, of course, but still… — Да. А из какого, позвольте спросить, феода? / – Нью-Канаан. / Сюзан разом оживилась. Нью-Канаан! Инициатор создания Альянса! Возможно, это ничего не значило, но… (ТБ 4)

Steven Deschain, on behalf of the Affiliation of Baronies, exhorted Misters Thorin, Rimer, and Avery to afford the Affiliation’s nominated counters every help in their service… — Стивен Дискейн от лица Альянса феодов просил мастеров Торина, Раймера и Эвери оказывать всяческое содействие курьерам Альянса в выполнении их миссии… (ТБ 4)

Above them, on the wall, was a picture of Arthur, the Great King of Eld astride his white stallion, and a sign which read (in a curious mixture of High and Low Speech): ARGYOU NOT ABOUT THE HAND YOU ARE DELT IN CARDS OR LIFE. — Над ними на стене висела картина, изображающая Артура, великого короля Эльда, верхом на белом жеребце. Подпись (странная смесь низкого наречия и Высокого Слога) гласила: В ИГРЕ КАРТАМИ ЖИЗНИ ОБХОДИСЬ ТЕМИ, ЧТО У ТЕБЯ НА РУКАХ. (ТБ 4)

Steven Deschain of Gilead, a gunslinger (which was to say a knight, squire, peacemaker, and Baron… the last title having almost no meaning in the modern day, despite all John Farson’s ranting) of the twenty-ninth generation descended from Arthur of Eld, on the side line of descent (the long-descended gel of one of Arthur’s many gillies, in other words). — Стивен Дискейн из Гилеада, стрелок (иначе говоря, рыцарь, сквайр, миротворец и барон – последний титул не имел никакого веса в нынешнее время, пусть Джон Фарсон и утверждал обратное), потомок в двадцать восьмом колене Артура из Эльда, по боковой линии (другими словами, ведущий свой род от одной из многочисленных наложниц Артура). (ТБ 4)

… the music had been fuller, the company of older and nobler lines which grew closer and closer together as they stretched back toward Arthur Eld, he of the white horse and unifying sword. — … музыка громче, а гуляли они под недремлющим оком короля Артура из Эльда, изображенного на белом коне с объединяющим мечом. (ТБ 4)

In the hallway just off from the reception room, that had been, by the tapestry showing Arthur Eld carrying his sword out of the pyramid in which it had been entombed. — В коридорчике рядом с залом приемов, под гобеленом, на котором король Артур доставал из пирамиды захороненный в ней меч. (ТБ 4)

Rich men, famous men, and well-blooded men had taken gilly-girls since the beginning of time; Arthur Eld had had better than forty himself, according to the tales. — Богачи, знаменитости, аристократы заводили наложниц с незапамятных времен. У самого Артура из Эльда их было не меньше сорока, если верить легендам. (ТБ 4)

Another link in the chain stretching back into the dimness where Arthur Eld had led his gunslingers into battle with the great sword Excalibur raised above his head and the crown of All-World on his brow. — Еще одно звено в цепи, протянувшейся в далекое прошлое, где Артур из Эльда вел на битву своих стрелков, с великим Эскалибуром в руке и короной Всех Миров на челе. (ТБ 4)

Once there had been freehold mines up there, but they were all gone, regulated out by the Vi Castis Company. Depape knew all about it, because the Big Coffin Hunters had been a part of that little spin and raree. Just after he’d hooked up with Jonas and Reynolds, that had been. Why, they had gotten those coffins tattooed on their hands not fifty miles from here, in the town of Wind, a mudpen even less ritzy than Ritzy. How long ago? He couldn’t rightly say, although it seemed to him that he should be able to. — Когда-то здесь работали старатели, но они давно ушли, изгнанные “Ви-Кастис компани”. Дипейп это хорошо знал, потому что в свое время Большим охотникам за гробами довелось поработать на компанию. Случилось это вскоре после того, как он связал свою судьбу с Джонасом и Рейнолдсом. Да и сами гробы они вытатуировали неподалеку, в пятидесяти милях отсюда, в городе Ветреном, еще более мерзком, чем Ритзи. Как давно это было? Точно он не помнил, хотя ему казалось, что должен помнить. (ТБ 4)

They were passing Citgo now, and she was glad for Will Dearborn’s presence, even if his silence was a little irritating. She had always found the oil patch, with its skeletal forest of gantries, a little spooky. Most of those steel towers had stopped pumping long since, and there was neither the parts, the need, nor the understanding to repair them. And those which did still labor along—nineteen out of about two hundred—could not be stopped. They just pumped and pumped, the supplies of oil beneath them seemingly inexhaustible. A little was still used, but a very little—most simply ran back down into the wells beneath the dead pumping stations. The world had moved on, and this place reminded her of a strange mechanical graveyard where some of the corpses hadn’t quite… — Они проходили мимо СИТГО, и Сюзан радовало присутствие спутника, хотя молчание и начинало раздражать. Нефтяное поле, со скелетами-вышками, всегда пугало ее. Многие из этих вышек давно уже не качали нефть: не было ни запасных частей, ни навыка ремонтных работ, да и потребность в нефти практически отпала. Из двух сотен работали только девятнадцать, и то лишь потому, что никто не знал, как их остановить. Они качали и качали нефть из неиссякаемых кладовых. Какая-то часть использовалась, но очень малая, а в основном нефть утекала в скважины под неработающими вышками. Все меньше машин использовали нефть, и их число уменьшалось с каждым годом. Мир “сдвинулся”, а это место напоминало ей кладбище механизмов, где некоторые трупы еще не угомони… (ТБ 4)

Eventually it rose enough to cast its bony light into Eyebolt Canyon. The three boys stood looking down. None of them spoke. Roland didn’t know about his friends, but he didn’t think he himself could have spoken even if called on to do so. / A box canyon, very short and steep-sided, Susan had said, and the description was perfectly accurate. She’d also said Eyebolt looked like a chimney lying on its side, and Roland supposed that was also true, if you allowed that a falling chimney might break up a little on impact, and lie with one crooked place in its middle. — И вскоре ее лучи упали в каньон Молнии. Трое юношей посмотрели вниз. Ни один не произнес ни слова. Роланд не мог отвечать за своих друзей, но он сам, наверное, не раскрыл бы рта, даже если бы к нему обратились. / Замкнутый каньон, очень короткий и с отвесными стенами, сказала Сюзан. Теперь Роланд видел, что ее слова соответствовали действительности. Она также говорила, что каньон Молнии похож на трубу, лежащую на боку. Роланд соглашался и с этим при условии, что труба при падении переломилась пополам, одна часть лежала ровно, а вторая ушла вбок и чуть вниз. (ТБ 4)

Old Doctor Death turned out to be Kimba Rimer, Thorin’s Chancellor and Minister of Inventory (Roland suspected the title had been made up special for their visit). — Старого доктора Смерть звали Кимба Раймер. Он занимал посты канцлера и министра имущества (последний, подозревал Роланд, учредили специально к их приезду). (ТБ 4)

“He doesn’t seem to know who sent him,” Susan carried on. If only she could get him out of here! “He’s, well, I suppose you’d say he’s—” / “He’s a fool, yes, I know that.” Aunt Cord cast Susan a brief, irritated look, then bent her attention on Sheemie. Talking with her gloved hands upon her knees, shouting directly into his face, she asked: “WHO… SENT… THESE… FLOWERS… YOUNG… MAN?” / The wings of her face-veil, which had been pushed aside, now fell back into place. Sheemie took another step backward. He looked frightened. / “WAS IT… PERHAPS… SOMEONE FROM… SEAFRONT?… FROM… MAYOR… THORIN?… TELL…ME… AND… I’LL… GIVE… YOU… A PENNY.” / <…> / But Sheemie only shook his head. “Don’t ‘member. I got a empty head, sai, so I do. Stanley says I a bugwit.” — Он вроде бы не знает, кто его послал, – продолжила Сюзан. Если бы только она могла избавиться от него! – Он, ну, полагаю, ты скажешь… / – Он – дурак: да, я это знаю. – тетя Корд раздраженно глянула на Сюзан, вновь повернулась к Шими. Глядя ему в лицо, прокричала: – КТО…ПРИСЛАЛ… ЭТИ… ЦВЕТЫ… МОЛОДОЙ… ЧЕЛОВЕК? / Края марли, которые она недавно раздвинула, вновь сошлись перед ее лицом. Шими отступил еще на шаг. В его глазах застыл страх. / – МОЖЕТ… БУКЕТ… ОТ… КОГО-ТО… ИЗ… ДОМА… НА… НАБЕРЕЖНОЙ?.. ОТ… МЭРА… ТОРИНА?.. СКАЖИ… МНЕ… И… Я… ДАМ… ТЕБЕ… ПЕННИ! / <…> / Но Шими только покачал головой. – Не помню. У меня вместо мозгов опилки, сэй. Стенли говорит, что я недоумок. (ТБ 4)